Переводы. Анализ шести переводов произведения «Ромео и Джульетта» на русский язык Парис, молодой патриций, его родственник

Несомненно, эта пьеса является одним из самых сложных для перевода произведений. Самую очевидную трудность создает стихотворный ритм произведения, не говоря уже о других сопутствующих трудностях. Таблица 1 покажет, как справились с этим разные авторы переводов: Пастернак, Михалковский, Григорьев, Радлова, Сорока, и Щепкина-Куперник.

Таблица 1

Особенности перевода произведения «Ромео и Джульетта» разными переводчиками

Анализ переводов на основе таблицы 1:

Перевод Григорьева отличается особой сложностью. Ясность никогда не входила в состав критического таланта Григорьева. Крайняя запутанность и темнота изложения недаром отпугивали публику от его произведений.

«Rom. What, shall this speech be spoke for our excuse?

Or shall we on without apology?

Ben. The date is out of such prolixity.»

«Ромео. Ну, как же? С извинительною речью

Иль так без оправданий мы войдём?

Бенволио. На околичности прошла уж мода,»

«Ясная улыбка зорьки сероокой

Хмурую уж гонит ночь и золотит

Полосами света облака востока,»

Также Григорьев пытается следовать оригиналу, что иногда звучит весьма нелепо в исходном варианте:

Wife. Nurse, where"s my daughter? Call her forth to me.

Nurse. Now, by my maidenhead at twelve year old,

I bade her come. What, lamb! what ladybird!

«Входят СИНЬОРА КАПУЛЕТ и КОРМИЛИЦА.

Синьора Капулет. Кормилица, где дочь? Покличь её!

Кормилица. Да кликала; вот вам моя былая

Девичья честь порукой!

Ой, ты, пташка!

Ой ты, овечка! Господи помилуй!

Да где же козочка? Где ты, Джульетта?»

В переводе Григорьева не чувствуется ритма оригинала. Стремясь сохранить высокий стиль произведения, в тексте переводчика не чувствуется легкости, строки всегда разные, ритм теряется, а местами даже сводится к обычному переводу:

Ben. See, where he comes. So please you step aside,

I"ll know his grievance, or be much denied.

Mon. I would thou wert so happy by thy stay

«Является РОМЕО в отдалении.

Бенволио.

Вот он. Вам лучше прочь идти отсюда...

Дознаюсь, нет ли, - а стараться буду.

Монтекки. Дай бог удачи! Хоть бы он с тобой

Был искренен! Жена, пойдём домой!»

В переводе Михайловского чувствуется ритм оригинала:

«Prince. Rebellious subjects, enemies to peace,

Profaners of this neighbour-stained steel-

Will they not hear?

What, ho! you men, you beasts,

That quench the fire of your pernicious rage

With purple fountains issuing from your veins!»

«Князь. Мятежники, спокойствия враги,

Свои мечи позорящие кровью

Сограждан! Эй! - не слышат?.. Люди, звери,

Гасящие огонь своей вражды

Губительной пурпурными струями

Из жил своих!»

Также можно сказать, что Михайловский не использует слишком сложных для понимания слов, видно, что он держится середины:

«Enter Capulet"s Wife, and Nurse.

Wife. Nurse, where"s my daughter? Call her forth to me.

Nurse. Now, by my maidenhead at twelve year old,

I bade her come. What, lamb! what ladybird!

God forbid! Where"s this girl? What, Juliet!»

«Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

Кормилица, где дочь моя? Зови

Ее ко мне.

Кормилица

Невинностью моей в двенадцать лет

Клянусь, что я уже звала ее.

Ягненочек, порхающая птичка!

О, Господи, да где ж она? - Джульетта!»

Отличительной чертой перевода Радловой является простота и легкость. В ее переводе не присутствует каких-либо сложных конструкций, нет возвышенных слов, что дает максимальную возможность для понимания оригинала:

«Cap. When the sun sets the air doth drizzle dew,

But for the sunset of my brother"s son

It rains downright.»

«Капулетти.С заходом солнца падает роса, Но моего племянника закат Дождь заливает.»

Излишняя простота и вольность в переводе смутили критиков того времени, к примеру, даже К.И. Чуковский обвинял Радлову во всестороннем огрублении произведений.

Ben. See, where he comes. So please you step aside,

I"ll know his grievance, or be much denied.

Mon. I would thou wert so happy by thy stay

To hear true shrift. Come, madam, let"s away,»

«Входит Ромео.

Бенволио. Вот он идет. Прощу вас, отойдите

Узнаю все, иль спутает все нити.

Монтекки. Да будет счастлива твоя игра, Чтоб истину узнать. Идем, пора!»

Огромная заслуга Бориса Пастернака в переводе пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта» заключается в том, что переводя, прежде всего для театра, он решительно порвал с буквализмом, стремясь к внутреннему, а не внешнему сходству. Возьмем для примера разговор двух слуг в самом начале "Ромео и Джульетты". Вот дословный перевод: "Григорий, честное слово, мы не будем таскать углей. - Нет, иначе мы стали бы угольщиками. - Я хочу сказать: если мы рассердимся, то обнажим мечи. - Пока жив, не попадайся шеей в петлю". Вся "соль" тут в каламбурах: "Таскать угли" - заниматься самой жалкой, постыдной для "благородного лакея" работой. Пастернак великолепно воссоздает самый дух этих сыплющихся один за другим каламбуров: "Помни, Григорий, лицом в грязь не ударять. - Что ты. Наоборот. Грязью в лицо, только попадись. - Зададим им баню. - Самим бы выйти сухим из воды". Такого рода диалоги у Пастернака всегда и живы и ясны.

Как видно из этого примера, Пастернак идет по пути «вольного перевода». С первого взгляда может показаться, что он просто возрождает традиции школы тех старых переводчиков, которые не столько стремились воссоздать оригинал, сколько пересказывали его своими словами.

«But soft! What light through yonder window breaks?

It is the East, and Juliet is the sun!»

«Но что за блеск я вижу на балконе?

Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!»

Прочитав этот перевод, вы сразу заметите, что пышные краски "нарядного Ренессанса" несколько в нем поблекли. Все озарилось мягким, белым, дневным светом. Как-то смягчился бурный, всепожирающий пламень шекспировских страстей; зато больше сердечности, больше задушевности стало в чувствах двух молодых влюбленных.

Также в переводе присутствуют отклонения от смыслового содержания подлинника. В некоторых случаях он не видоизменяет, а больше упрощает мысль Шекспира.

«Friar. The grey-ey"d morn smiles on the frowning night,

Check"ring the Eastern clouds with streaks of light;»

«Ночь сердится, а день исподтишка

Расписывает краской облака»

В переводе Пастернака сохраняется шекспировская афористичность и патетика, например в словах Ромео:

Меня перенесла сюда любовь.

Ее не останавливают стены.

Если перевод Пастернака - это больше вольный перевод, то перевод Щепкиной-Куперник имеет более тщательный подход: она лучше сохраняет стиль оригинала, употребляет более соответствующие слова и сравнения. Например, знаменитое: "Good pilgrim, you do wrong your hand too much, wich mannerly devotion shows in this..." Щепкина-Куперник переводит по образу и звучанию похоже: "Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно к своей руке, лишь благочестье в ней...", а Пастернак переводит: "Святой отец, пожатье рук законно. Пожатье рук - естественный привет..." Может, общий смысл и сохраняется, но музыки нет. Если Шекспир говорит "пилигрим" и мы можем сказать по-русски "пилигрим", то в принципе нет нужды заменять это слово синонимом. Да и не очень хочется называть Ромео святым отцом, хотя "отец" здесь значит монах или священник, но всё равно это слово не звучит применительно к красивому, пылкому юноше, как не звучит "святая мать" по отношению к Джульетте. Есть ещё одно не совсем удачное, на мой взгляд, место у Пастернака, когда синьора Капулетти говорит с Джульеттой о сватовстве Париса: "Speak briefly, can you like of Paris" love?" А Джульетта отвечает: "I"ll look to like, if looking liking move..." Щепкина-Куперник переводит это следующим образом: "Как смотришь на любовь его, ответь." - "Я постараюсь ласково смотреть..." Пастернак переводит: "Ну как, займешься ль ты его особой?" - "Еще не знаю, надо сделать пробу..." - звучит будто это разговор двух опытных куртизанок, что немного режет слух. Правда, и у Щепкиной-Куперник можно найти странности. Обмен иносказаниями и поцелуями Джульетта завершает у Шекспира словами "You kiss by th"book", на месте которых у Щепкиной-Куперник стоит "Вина с тебя снята", у Пастернака - "Мой друг, где целоваться вы учились?", а у Михаловского - "Ты, пилигрим, по требнику целуешь." (пожалуй, самый верный из трёх вариантов).

Перевод Осия Сороки был сделан относительно недавно. В его переводе видно, как соблюдена грань между вольным переводом и передачей мысли оригинала:

«Enter Benvolio and Romeo.

Ben. Tut, man, one fire burns out another"s burning;

One pain is lessoned by another"s anguish;

Turn giddy, and be holp by backward turning;

One desperate grief cures with another"s languish»

«Входят Бенволио и Ромео.

Бенволио. Брось. Гасят ведь одним огнем другой,

И боль другою болью притупляют,

А горе глушат новою бедой,

И головокруженье прекращают Круженьем вспять.»

Осия Сорока обладает редким даром обратить к нам шекспировский оригинал такими гранями, открыть нашим глазам его скрытые смыслы.

Переводчик освобождает, очищает шекспировский текст от позднейших сентиментально-романтических напластований, от псевдоклассической риторики - он возвращает поэзии Шекспира широкое и вольное дыхание создавшей его эпохи.

«Rom. I must indeed; and therefore came I hither.

Good gentle youth, tempt not a desp"rate man.

Fly hence and leave me. Think upon these gone;

Let them affright thee. I beseech thee, youth,

But not another sin upon my head

By urging me to fury. O, be gone!

By heaven, I love thee better than myself,

For I come hither arm"d against myself.

Stay not, be gone. Live, and hereafter say

A madman"s mercy bid thee run away.»

«Иду на смерть.

Затем-то и пришел я.

Юноша милый, не дразни беду.

Беги отсюда прочь. О мертвых вспомни

И устрашись. О, не гневи меня

И новый грех не вешай мне на шею.

Тебя люблю я больше, чем себя.

Ведь я пришел сюда с собою кончить.

Без промедления уйди, живи -

И скажешь сам, от гибели спасенный,

Что пощадил тебя умалишенный».

Проанализировав Таблицу 1, было выявлено: Григорьев - переводчик писатель старой школы, предпочитавший вольный перевод. Также в переводе присутствуют сложные и возвышенные слова усложняющие понимание текста. Михайловский, как переводчик, знающий несколько европейских языков, пытался сохранить ритм и красоту оригинала. У Радловой, переводчика-поэтессы, перевод отличается простотой и легкостью. Пастернак порвал с буквализмом, стремясь к внутреннему, а не внешнему сходству. Щепкиной-Куперник, как переводчик-писатель, имеет тщательный подход к переводу Шекспира: она лучше сохраняет стиль оригинала, а также подбирает соответствующие слова и сравнения. Осия Сорока, опытный переводчик англоязычной литературы, освобождает оригинал от лишней риторики и напластований, что возвращает поэзии Шекспира широкое и вольное дыхание. Перевод Осия Сороки - это свежий взгляд на старые вещи.

Перевод пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта» Бориса Пастернака является наиболее популярным среди молодежи, несмотря на то, что это не самый близкий к тексту оригинала перевод, он несомненно, самый красивый и легковоспринимемый; перевод Б. Пастернака звучит, как музыка…. Борис Леонидович Пастернак родился в 1890г. в Москве. Русский, советский поэт, писатель, один из крупнейших русских поэтов 20 века, лауреат Нобелевской премии по литературе, автор известного романа «Доктор Живаго». Будущий поэт родился в Москве в интеллигентной еврейской семье: отец-художник, мать-пианистка. Семья Пастернаков поддерживала дружбу с известными художниками (И. И. Левитаном, М. В. Нестеровым, В. Д. Поленовым, С. Ивановым, Н. Н. Ге), в доме бывали музыканты и писатели. В 13 лет, под влиянием композитора А. Н. Скрябина, Пастернак увлекся музыкой, которой занимался в течение шести лет. В 1908 г. поступил на юридическое отделение историко-филологического факультета Московского университета (впоследствии перевелся на философское). Летом 1912 г. изучал философию в Марбургском университете в Германии. Первые стихи Пастернака были опубликованы в 1913 г. (коллективный сборник группы «Лирика»), первая книга - «Близнец в тучах» - в конце того же года. В 1916 г. вышел сборник «Поверх барьеров». На конец 20-х - начало 30-х годов приходится короткий период официального советского признания творчества Пастернака. С 1946 по 1950 гг. Пастернак ежегодно выдвигался на соискание Нобелевской премии по литературе.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Щепкиной-Куперник

Также достаточно популярный перевод, а для многих - единственный и любимый т.к. именно перевод Щепкиной-Куперник считается наиболее близким к тексту оригинала. Татьяна Львовна Щепкина-Куперник родилась в 1874 г.- русская и советская писательница, драматург, поэтесса и переводчица. атьяна Щепкина-Куперник, правнучка известного актера Михаила Щепкина. Писать начала в детстве - уже в 12 лет сочинила стихи в честь своего прадеда М. С. Щепкина. Татьяна Львовна сотрудничала в таких периодических изданиях, как «Артист», «Русские Ведомости», «Русская Мысль», «Северный Курьер», «Новое Время», пробуя себя в разных литературных жанрах. В 1892 г. на сцене московского Малого театра была поставлена ее пьеса «Летняя картинка». В 1940 г. Щепкиной-Куперник было присвоено звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР. Всего она перевела на русский около 60 пьес, преимущественно эта работа приходится на период после революции 1917 г.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Григорьева.

Аполлон Александрович Григорьев родился в1822г. в, Москве - русский поэт, литературный и театральный критик, переводчик, мемуарист, автор ряда популярных песен и романсов. окончил Московский университет первым кандидатом юридического факультета. С декабря 1842г. по август 1843г. заведовал библиотекой университета, с августа 1843 служил секретарём Совета университета. В университете завязались близкие отношения с А. А. Фетом, Я. П. Полонским, С. М. Соловьёвым. В 1846 году Григорьев издал отдельной книжкой свои стихотворения, встреченные критикой не более как снисходительно. Впоследствии Григорьев не много уже писал оригинальных стихов, но много переводил: из Шекспира («Сон в летнюю ночь», «Венецианского купца», «Ромео и Джульетту») из Байрона («Паризину», отрывки из «Чайльд Гарольда» и др.), Мольера, Делавиня.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Д.Л.Михаловского.

Михаловский Дмитрий Лаврентьевич - поэт-переводчик, родился в Санкт-Петербурге в 1828 г. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Переводил Байрона ("Мазепа" и др.), Шекспира ("Юлий Цезарь" и др.), Лонгфелло ("Песнь о Гайавате").

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Екатерины Савич.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Екатерины Савич.

Вильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Радловой

Вильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Радловой

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Осии Сороки.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Осии Сороки.

Переносим фильм на бумагу. Текст фильма Ромео и Джульетта 1968г. Смесь переводов.

Переносим фильм на бумагу. Текст фильма Ромео и Джульетта 1968г. Смесь переводов.

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод Бальмонта К. Д.

Константиин Дмитриевич Бальмонт родился в 1867г., деревня Гумнищи, Шуйский уезд, Владимирская губерния - поэт-символист, переводчик, эссеист, один из виднейших представителей русской поэзии Серебряного века. Опубликовал 35 поэтических сборников, 20 книг прозы, переводил с многих языков (У. Блейк, Э. По, П. Б. Шелли , О. Уайльд, Г. Гауптман, Ш. Бодлер, Г. Зудерман; испанские песни, словацкий, грузинский эпос, югославская, болгарская, литовская, мексиканская, японская поэзия). Автор автобиографической прозы, мемуаров, филологических трактатов, историко-литературных исследований и критических эссе. Умер в 1942г. Здесь приведен лишь отрывок из пьесы, все, что удалось найти.

Самое попсовое произведение Шекспира. Его содержание нужно знать всем, чтобы не выглядеть необразованным. Общаюсь с людьми: там кажется кто-то кого-то убил или сами себя… Да! Сами себя. Но почему? При каких обстоятельствах? Если нет времени читать всю пьесу, смотрите это видео. В нём я кратко пересказываю её содержание. Т.е. посмотрев этот короткий сюжет, вы будете знать о книге столько же, сколько и человек, который прочитал её. Сегодня на повестке дня Шекспир – «Ромео и Джульетта». Написал эту трагедию Шекспир давненько – в конце 16-го века – 400 лет назад. За основу взял истории, написанные различными авторами о смерти двух веронских влюблённых с теми же именами. Итак. Средневековая Италия. Города Верона и Мантуя на севере Италии. Между ними 44 км. Есть две влиятельные семьи – Монтекки и Капулетти. Они враждуют. Причём очень долго. Скорее по привычке. Кто затеял эту вражду и когда – уже никто не помнит. Но традиция – штука упрямая. Враждуют… и точка. Более того, даже слуги из этих двух семей тоже между собой враждуют. Вот и в самом начале пьесы они устроили драку на городской площади Вероны. На эту драку пришли Бенволио (из семьи Монтекки) и Тибальт (Капулетти) и тоже стали биться на мечах. Появляется местный герцог и приказывает всем под страхом смерти разойтись. Все расходятся. Появляется Ромео и общается с кузеном Бенволио. Ромео рассказывает, что страдает от любви к девушке Розалине. Бенволио его немного утешает. Глава семьи Капулетти рассказывает молодому графу Парису, что через 2 года, как только его дочери Джульетте исполнится 15 лет, он выдаст её за него замуж. А пока, говорит, приходи на вечеринку, которую я сегодня организовываю. Капулетти отдаёт своему слуге список гостей, которых нужно пригласить на вечеринку. Слуга «вне себя от радости» - что ему с этим списком делать, если он читать не умеет? Хотя непонятно, кто ему мешал об этом сказать хозяину. Ну да бог с ним. Слуга идёт на улицу в надежде встретить того, кто умеет читать и видит Бенволио с Ромео. - Синьоры, вы читать умеете? Прочтите пожалуйста. Ромео взял список в руки. - И куда это всех приглашают? - На вечеринку к моему хозяину. Если вы не из Монтекки, приходите и вы. Бенволио троллит Ромео: «Иди, сходи на вечеринку. Там будет твоя любовь Розалина. Сравнишь её с другими веронскими красавицами – может, в кого другую влюбишься!». Ромео отвечает, что пойдёт не на других девчонок смотреть, а чтобы наслаждаться своей Розалиной. Общаются мать Джульетты, Джульетта и её кормилица. Джульетте почти 14 лет. Единственный ребёнок в семье. Мать говорит, что пора тебя, дорогая, замуж выдавать. Ведь я в твои года давно уж матерью твоей была! Ромео (кстати он на 2 года старше Джульетты, т.е. ему 16 лет) со своими друзьями Бенволио и Меркуцио в масках, чтобы их не узнали, приходят на вечеринку Капулетти. Но Тибальт (племянник Капулетти) узнаёт голос Ромео и хочет драться. Сам Капулетти ему говорит, что о Ромео по Вероне ходят только хорошие слова. Потому не лезь к нему – пусть парень развлекается. А Ромео тем временем увидел Джульетту. Предыдущая любовь – Розалина – мигом перестала существовать. Они немного пообщались и на прощанье поцеловались. Вот как всё быстро! И когда Джульетта убежала, он узнал, что она дочь Капулетти (врага его семьи). «Вот блин попал», - подумал Ромео. Джульетта тоже время не теряла. Расспросила кормилицу, кто тот парень. Она узнала и сказала: «Ромео – сын Монтекки». «Вот блин попала», - подумала Джульетта. Когда вечеринка закончилась и все разошлись, Ромео перемахнул через забор и пошёл к комнате Джульетты. Он понимал, что если его там схватят, то непременно убьют. Джульетта из окна говорила вслух сама с собою о любви к Ромео. Тот услышал и сказал, что он здесь. Боже, как у них всё быстро! - Я тебя люблю! - И я тебя люблю! - Завтра в 9 утра я пришлю к тебе человека, скажешь ему, где и когда мы поженимся. - Хорошо! Ещё до рассвета Ромео пришёл к священнику брату Лоренцо. Говорит: - Пожени сегодня нас! - Тебя с Розалиной? - Нет. С Джульеттой, дочкой Капулетти! - Ё-маё! А как же Розалина, которую ты любил? - Не люблю больше Розалину, люблю Джульетту. Жениться хочу. - М-да… Молодежь… Утром кормилица находит Ромео, чтобы узнать нужную информацию. Ромео говорит, чтобы Джульетта вечером приходила к брату Лоренцо. Он сначала её исповедует, а потом обвенчает их. Вечером Джульетта пришла в церковь. Ромео со священником уже ожидали её. Поженились и разбежались. Через час (!) после свадьбы Ромео, Меркуцио и Бенволио повстречали Тибальта с его друзьями. Провокация, драка. Ромео пытался остановить это. Ведь Тибальт час назад стал его родственником. Но… Тибальт ранит Меркуцио и убегает. Рана оказалась тяжелой. Меркуцио умирает. Тибальт возвращается. Тогда Ромео хватает меч и в драке убивает Тибальта. После этого, боясь гнева герцога Вероны, Ромео убегает. Возле убитых собираются граждане, Монтекки, Капулетти, герцог. Герцог принимает решение – за убийство изгнать из города Ромео. Кормилица рассказывает Джульетте, что её новоиспечённый муженёк убил её кузена Тибальта. А самого Ромео изгнали из города. Сначала девушка возмущена поступком Ромео, но потом задумывается, что, если бы он не убил Тибальта, Тибальт бы убил его. Но – что странно. Она с такой горечью говорит об изгнании из города, как будто это равносильно смерти. Наверное, я чего-то не знаю. В моём понимании – ну изгнали: пойду в другой город, что с того? А она убивается из-за этого. Если, кто знает, в чём подвох – напишите в комментариях. Джульетта говорит кормилице, что она потрахаться с ним хотела сегодня ночью, а его изгнали. Как теперь быть? - Приведу я тебе твоего Ромео. Знаю, где он прячется. Натрахаешься ещё. 13 лет! Пипец!!! Брат Лоренцо сообщает Ромео о приговоре герцога. - Тебя изгнали из Вероны! - О нет! Лучше смерть! - Ты балбес! Тебя только из Вероны изгнали, а мир – большой. - Нет. Верона – для меня мир. «Ну идиот», - думает Лоренцо. Приходит кормилица: - Где это счастье? - Да вон – на полу валяется в соплях! - Моя такая же! Лоренцо говорит Ромео: - Баба ты или мужик? Возьми себя в руки! Ты радоваться должен. Не Тибальт убил тебя, а ты его. Не к смерти тебя приговорил герцог, а к изгнанью. Поедешь в Мантую (это 44 км от Вероны). Там переждешь. Скажем семьям, что вы женаты. Перебесятся. Попросим прощения у герцога и всё будет в шоколаде. Связь будем держать через слугу. Кормилица аж охренела: - Боже, какой ты умный, Лоренцо! Отец Джульетты обещает графу Парису, что обвенчает с ним дочь в четверг. Всё-таки траур в семье. Потому раз сегодня понедельник, то хотя бы до четверга нужно подождать. Ночью к Джульетте пришёл Ромео. Автор ничего не пишет об этом, но понятно, что они не в шахматы играли. Под утро Ромео ушёл. Это была их последняя встреча, когда оба были в здравии. В комнату к Джульетте приходит мать: - Горюешь по брату? - Ага! - Ничего. У меня в Мантуе есть знакомый, он отравит Ромео. Но у меня есть ещё для тебя круче новость! - Да? Какая? - В четверг с Парисом обвенчаешься ты! - Да уж – радость-то какая. Когда отец узнал, что Джульетта не хочет за Париса, то стал волосы на жопе рвать. Послушайте, как он со своей дочерью общался: - Тварь непокорная! Твоё рожденье – это проклятье для нас. Если не пойдёшь за Париса, вон из дома! Убирайся к чёрту! Хоть нищенствуй, подохни под забором! Мать говорит: «Ты мне не дочь». Ну и родители! Ну или переводчик. Джульетта просит о поддержке свою кормилицу. Та отвечает, что Парис – классный жених. Ромео по сравнению с ним – кухонная тряпка. Выходи за Париса! За советом девушка идет к священнику. Тот ей говорит, что есть одно средство – специальный яд. Если она его выпьет, то на протяжении двух суток будет казаться мёртвой. А когда проснётся, рядом будет Ромео и заберёт её. Джульетта сразу соглашается на это. Лоренцо сказал выпить яд в среду вечером. Как-то с днями непонятно всё. Когда Джульетта возвращается от священника – уже среда вдруг. Т.е. вторник где-то потерялся. Завтра свадьба. Вечером девушка выпивает яд. На всякий случай рядом кладёт кинжал. Если вдруг средство не сработает, то она всегда сможет себя им пырнуть. Выпивает яд. Наутро Джульетту находят мёртвой. Конечно все огорчены. Слуга печальную весть приносит в Мантую Ромео. Тот идёт к аптекарю и покупает у него яд. Причём аптекарь сначала отказывается продавать, ведь по законам Мантуи за продажу ядов полагается смерть. Но деньги многое решают. Даже сложные дифференциальные уравнения на экзамене. Дело в том, что брат Лоренцо после того, как дал яд Джульетте, сразу отправил посланника в Мантую, чтобы тот передал письмо Ромео, в котором он рассказал о своём плане. Письмо посланник не смог доставить. Потому Ромео ничего не знал, что его Джульетта на самом деле спит, а не мертва. Вечером Ромео приходит в склеп, где лежала Джульетта. Там уже был Парис, который принёс цветы Джульетте. Ромео: - Послушай, друг, вали отсюда. Не до тебя сейчас! Парис: - С тобой биться буду! - Ну ладно! Парис погибает. Его тело Ромео заносит в склеп. Там он видит свою Джульетту. Со всеми признаками живого человека. Но… Балбес… Не может отличить мёртвое тело от живого. Об этом я отдельное видео снимал. Трогательная сцена прощания, и Ромео выпивает яд. В склеп заходит брат Лоренцо. Просыпается Джульетта с вопросом, где её муж. Лоренцо говорит, что рядом лежит. Мёртвый. - Давай пойдём отсюда! Я слышу, что люди сюда идут! - Нет. Я останусь. А ты иди. И священник уходит. Вот так. Взял и ушёл. Джульетта пытается выпить остатки яда из склянки Ромео – не получается. Целует его, думая, что может яд на губах остался. Не получается. Тогда берёт кинжал Ромео и... закалывает себя. На следующее утро вся Верона оказалась у склепа Капулетти. Более того, Монтекки говорит, что ночью его жена умерла из-за грусти о сыне. Какой на хрен грусти, дорогой автор? Он же был жив-здоров. В 40 км отсюда. Чего умирать-то? Герцог Вероны допросил брата Лоренцо. Он рассказал всё, что знал. А потом герцог раздолбал Монтекки и Капулетти за то, что те из-за своей тупой вражды столько смертей принесли. Тогда Капулетти протянул руку Монтекки. Тот её пожал. Пообещали друг другу, что поставят памятники из золота Джульетте и её Ромео. Обратите внимание, я сказал «Джульетте и её Ромео». Именно так в оригинале автор заканчивает свою пьесу. По его мнению, образ Джульетты – главный в трагедии. А Ромео так себе...

Сцена I13

Верона. Общественное место.

Входят САМСОН и ГРЕГОРИО, слуги Капулетти, с мечами и круглыми щитами.

Грегорио, клянусь, мараться мы не станем.

ГРЕГОРИО:

О, нет, ведь мы ж не рудокопы.

От злости роет пусть другой окопы14 , а мы – за меч.

ГРЕГОРИО:

Пока я жив, пахать не стану.

Меня задень – я быстр на расправу.

ГРЕГОРИО:

Да только быстро не задеть тебя.

Какой-нибудь из псов Монтекки меня заденет.

ГРЕГОРИО:

Задеть – спугнуть, быть храбрецом – стоять15 . Вот почему задетый убегает.

Задень меня собака из их дома, я встану. Застыну неприступною стеной я на пути у всех, кого зовут Монтекки.

ГРЕГОРИО:

Тем самым выкажешь ты слабость. Поскольку слабых припирают к стенке.

Ты прав. Вот почему девиц, что нас слабее, мы припираем к стенке. А раз так, то всех людей Монтекки я со стенки сброшу, а всех его служанок к ней припру16 .

ГРЕГОРИО:

Вражда затрагивает лишь хозяев наших и нас, их слуг.

Без разницы. Я буду сам тираном. Прикончив слуг, возьмусь и за служанок… уж наведу я страху!

ГРЕГОРИО:

Всего лишь страху?

«Страху», «траху»… как хочешь, так и понимай.

ГРЕГОРИО:

Они поймут тебя по ощущеньям.

Меня им ощущать придётся, покуда я стою, а плотью, как известно, я славен плотной.

ГРЕГОРИО:

Да уж хорошо, что ты не рыба. Иначе сморщился б на жаркой сковородке. Готовь свой меч! Те двое у Монтекки служат.

Входят АБРАМ и БАЛЬТАЗАР, два слуги Монтекки.

Свой меч я обнажил. Сражайся! Я твою прикрою спину.

ГРЕГОРИО:

Но как? Ты вздумал убежать?

Не бойся за меня.

ГРЕГОРИО:

Да нет же, я боюсь тебя!

Так заручимся помощью закона: пускай начнут они.

ГРЕГОРИО:

Когда мы будем рядом, я нахмурюсь, и пусть они решают, что хотят.

Ага, коли дерзнут. Я ж кукиш покажу17 им, а смолчат, так опозорятся они.

Это вы нам тут кукиш показали?

Я кукиш показал.

Я повторяю: нам?

САМСОН (в сторону ГРЕГОРИО):

Закон на нашей стороне, коль я отвечу «да»?

ГРЕГОРИО (в сторону САМСОНА):

Нет, кукиш показал не вам я, но показал.

ГРЕГОРИО:

Вы провоцируете драку?

Я? Нисколько.

А если да, то я к услугам вашим. Хозяин наш не хуже, чем у вас.

Но и не лучше.

ГРЕГОРИО (в сторону САМОСОНУ):

Скажи, что лучше. Вон идёт племянник господина.

Нет, лучше.

Подлый лжец!

К оружью, если вы мужчины! Грегорио, помнишь, омывающий удар18 ?

Сражаются19

Входит БЕНВОЛИО

БЕНВОЛИО:

Эй, разойтись, глупцы! (Отбивает их мечи своим) Меч в ножны! Подумайте, что вы творите.

Входит ТИБАЛЬТ

Что?! Ты решил сразиться с безголовым стадом20 ? Вот я, Бенволио, взгляни на смерть свою.

БЕНВОЛИО:

Я лишь мирю их. Убери-ка меч. Иль помоги мне им разнять их.

Сражаются

Входят слуги обоих семейств, присоединяясь к стычке; затем входят три или четыре ГОРОЖАНИНА с дубинами

ГОРОЖАНЕ:

Дубиной, пикою, копьём! Руби! Мочи их! Капулетти к чёрту! Смерть Монтекки!

Входит старик КАПУЛЕТТИ в мантии и его жена, Г-ЖА КАПУЛЕТТИ.

КАПУЛЕТТИ:

Что за шум? Подать мой длинный меч21 сейчас же!

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Костыль! Костыль! Какой там меч?!

КАПУЛЕТТИ:

Мой меч, я говорю! Идёт Монтекки,

Клинком он машет как на лесосеке.

Входит старик МОНТЕККИ и Г-ЖА МОНТЕККИ

МОНТЕККИ:

Презренный Капулетти! (жене) Прочь с дороги!

Г-ЖА МОНТЕККИ:

К врагу тебя несут больные ноги…

Входит правитель ЭСКАЛ со свитой.

Эй, бунтари, противники покоя,

Профаны22 стали в животах соседей!

Не слышите меня? Вы точно звери,

Раз тушите огонь слепого гнева

Пурпурными фонтанами из вен!

Под страхом пытки из кровавых рук

Безмозглое оружье отпустите

И выслушайте строгий приговор!

Из пустословья три гражданских ссоры,

Раздутые Монтекки с Капулетти,

Смущали трижды23 города покой

И заставляли пожилых веронцев

Снимать свои посмертные регалии24 ,

Чтоб копьями, заржавленными в мире,

Разнять мечи, разъеденные злобой25 .

Ещё хоть раз нарушьте мир в Вероне,

Расплачиваться жизнью вам придётся.

Теперь же все ступайте с глаз долой.

Ты, Капулетти, следуй-ка за мною,

А ты Монтекки вечером явись

Узнать решенье наше в этом деле

В Свободный город26 , где суды чиним мы.

Итак, под страхом смерти, по домам!

(Уходят все, кроме МОНТЕККИ, Г-ЖИ МОНТЕККИ и БЕНВОЛИО)

МОНТЕККИ:

Кто разбудил опять былую ссору?

Племянник, ты зачинщика заметил?

БЕНВОЛИО:

Здесь были слуги вашего врага

И ваши. Все дрались, когда я прибыл.

Вступился я, чтоб их разнять, и тут

Спешит Тибальт с мечом, готовый биться,

Бросает вызов шёпотом мне в ухо,

Клинком над головой взрезает ветер…

А ветер лишь презрительно свистит.

Пока мы колошматили друг друга,

Народ сбегался в помощь им и нам,

Когда пришёл правитель и разнял нас.

Г-ЖА МОНТЕККИ:

О, где ж Ромео? Ты его видал?

Я счастлива, что в драку он не встрял.

БЕНВОЛИО:

За час до той поры, когда светило

Являет лик в златом окне востока,

Смятённый ум повлёк меня гулять

И там, под сенью вековых платанов,

Что к западу от города растут,

Гляжу, идёт в такую рань ваш сын.

Кидаюсь я к нему, меня он видит

И прячется в укрытие леска…

Сличив его желанья со своими,

Стремившимися лишь к уединенью,

Когда ты сам себе уже не мил,

Я курс продолжил свой, а не его,

И разминулся с тем, кто рад был скрыться.

МОНТЕККИ:

Его там часто видят по утрам

Кропящим росы горькими слезами

И вздохами плодящим туч стада27 .

Но стоит только бравому светилу

С восточных далей потянуть за полог

Над хмурым ложем заспанной Авроры,

Спешит домой, во тьму мой мрачный сын,

Себя в покоях личных запирает,

Смыкает ставни, гонит солнце прочь

И создаёт искусственную ночь.

Зловеще выглядит его борьба со светом.

Унять причину можно лишь советом…

БЕНВОЛИО:

Мой благородный дядя, в чём причина?

МОНТЕККИ:

Не знаю, да и он не говорит.

БЕНВОЛИО:

А вы его хоть как-нибудь пытали?

МОНТЕККИ:

И сам, и через дружеские связи,

Но он – советник собственных страстей,

Себе он друг… не знаю, сколь любезный…

Но столь секретный, закадычный, близкий

И столь далёкий от самопознанья…

Он как бутон, что лепестки сжимает

И красоту не кажет никому,

Укушенный завистливым червём.

Когда б причину мы недуга знали,

Ему снадобье тотчас мы бы дали.

Входит РОМЕО

БЕНВОЛИО:

Вот он идёт. Спешите удалиться.

Я выясню, в чём хворь его таится.

МОНТЕККИ:

Надеюсь, посчастливится узнать

Тебе его недуг. Уходим, мать!

(МОНТЕККИ и Г-ЖА МОНТЕККИ уходят)

БЕНВОЛИО:

Ромео, с добрым утром!

День так молод?

БЕНВОЛИО:

Пробило только девять28 .

О боже! Время грусти бесконечно.

Не мой ли это батюшка ушёл?

БЕНВОЛИО:

Он самый. Что за грусть так медлит время?

Нехватка средства, что его торопит29 .

БЕНВОЛИО:

БЕНВОЛИО:

Вне любви?

В немилости30 у той, кого люблю.

БЕНВОЛИО:

Увы, любовь, что так нежна на вид, груба и склочна на поверку.

Увы, любовь на вид хоть и слепая,

Уверенно доводит нас до края.

Где перекусим?.. Боже, что стряслось?!

Не отвечай, не стоит, я всё слышал.

Винят во всём вражду. Но тут – любовь.

Враждебная любовь! Любовный гнев!

Из ничего создавшееся нечто!

Как тяжка лёгкость! Важность – в суете!

Уродлив хаос кажущихся форм!

Перо – свинцовый груз, туман – прозрачен,

В огне – мороз, в здоровие – болезнь!

Будящий сон как хочешь назови!

Любовь я чувствую, но без любви…31

Ты не смеёшься?

БЕНВОЛИО:

Нет, скорее, плачу.

О, добрая душа, зачем?

БЕНВОЛИО:

Затем, что и твоя душа в смятенье.

Любовь не видит в этом преступленья.

Печалей бремя мне сдавило грудь.

Твой плач его не облегчит ничуть,

А той любовью, что ты проявляешь,

Ты только масло в пламя подливаешь.

Любовь – лишь дым, что вздохи32 поднимают.

Расчистится – влюблённый взор сверкает;

Расстроится – влюблённых слёз река.

Она – безумство умного ума,

Нектар сладчайший тошного дерьма.

Прощай, кузен.

БЕНВОЛИО:

Постой! И я с тобою.

Не оставляй наедине с судьбою.

Я заблудился, я уже не тут,

А тот, кто тут, Ромео не зовут…

БЕНВОЛИО:

Скажи мне с горя, так кого ты любишь?

Мне что, то имя простонать тебе?

БЕНВОЛИО:

Стонать? Да нет же! Назови лишь грустно.

Больного понуждая к завещанью,

Тем самым множишь ты его страданья.

Признаюсь грустно: женщину люблю я.

БЕНВОЛИО:

Я не промазал. Ты влюблён. Я знал.

Стрелок отменный! И она прекрасна.

БЕНВОЛИО:

Прекрасна цель, что первой ты сбиваешь.

Вот тут ты, брат, промашку допускаешь.

Стрелой Дианин33 ум не напугаешь.

В доспехах целомудрия она.

Ей шутка Купидона34 не страшна.

Её в осаду не возьмёшь словами,

Глазами не прожжёшь в защите брешь,

Засов не совратишь соблазном злата.

Она красой богата, но бедна,

Ведь красота умрёт, как и она35 .

БЕНВОЛИО:

Она что, клятвой плоть свою связала?

Увы, и тем растрату оправдала.

Ведь красота, лишённая кормленья,

Лишает счастья жизни поколенья.

Своим умом она меня так мучит,

Что ввек благословенья не получит.

Её обет до гроба не любить

Обрёк меня на участь мёртвым жить.

БЕНВОЛИО:

Бери пример с меня: забудь её!

О, научи меня забыть, как думать!

БЕНВОЛИО:

Свободу дай своим глазам, приятель.

Узри красу в других.

Но я тогда

Тем чаще буду вспоминать её.

Те маски, что целуют дамам брови,

Нас соблазняют больше, чем скрывают.

Ослепший вряд ли позабудет прелесть

Всего того, что видел раньше он.

Мимо меня прошедшая красотка -

На самом деле лишь напоминанье

О той, что всех красоток превзошла.

Ты не научишь, как её забыть…

БЕНВОЛИО:

Нет, научу, чтоб должником не быть36 .

Входят КАПУЛЕТТИ, ПАРИС и СЛУГА.

КАПУЛЕТТИ:

Однако в наказание Монтекки

Поклялся точно так же, как и я.

Нам старикам, несложно помириться.

Вы оба уважаемые люди

И жаль, что в ссоре были до сих пор.

Каков же ваш ответ на сватовство?

КАПУЛЕТТИ:

Ответ мой будет тем же, что и прежде.

Моё дитя недавно в мир вошла,

Четырнадцати лет ещё ей нету37 .

Пускай два раза листья пожелтеют.

Тогда, невеста, думаю, созреет38 .

Её моложе много матерей…

КАПУЛЕТТИ:

Младая мать и старится скорей.

Земля пожрала все мои надежды39 ,

Кроме неё, последней на земле40 .

Но ты, мой друг, ищи расположенья

Её; ведь я лишь часть её решенья.

И если дочь тебе согласье даст,

Под вечер я, как и в былые годы,

Жду на пиру мне милого народа.

Тебя, Парис любезный, приглашаю

И в длинный список бережно включаю.

Мой скромный дом сегодня привечает

Земных созвездий в небо зрящих стаю42 .

Восторг, что в юности знавали мы,

Когда апрель сменял тоску зимы,

Средь нежных крошек нынче ждёт тебя.

Его наследуй, сердцем не скорбя.

Смотри на девушек, сличай и слушай.

Пусть лучшая твою затронет душу,

А та, что поразила большинство,

В твоих глазах не стоит ничего.

Идём со мной.

(СЛУГЕ, возвращая ему лист бумаги)

Обегай-ка Верону

И отыщи мне каждую персону,

Чьё имя ты увидишь в списке том.

Их пригласишь почтительно в мой дом.

(КАПУЛЕТТИ и ПАРИС уходят)

Отыскать всех, чьё имя в этом списке? Может, тут пишут, что сапожник должен заниматься своей линейкой, а портной – колодкой, рыбак – карандашом, а моляр – сетями. Меня послали найти тех людей, чьи имена тут записаны, а я не могу разобрать, какие имена написал этот грамотей. Нужно спросить учёных. Легки на помине!43

Входят БЕНВОЛИО и РОМЕО.

БЕНВОЛИО:

Один пожар другим пожаром тушат,

А приступ боли лечат болью новой.

Кружись обратно, коль круженье душит.

Грусть гложет грусть – и вот душа здорова!

Заразой свежей уязви свой глаз,

И старый яд слезой уйдёт тотчас.

Твой подорожник очень пригодится.

БЕНВОЛИО:

Но для чего?

Когда сломаешь ногу.

БЕНВОЛИО:

Ты рехнулся?

Нет, но в тисках смирительной рубашки,

Сижу один в темнице, без еды,

Измученный, избитый… Добрый вечер!

Свою судьбу несчастную по звёздам…

Видать, тому учились вы без книг.

Да, если знаю буквы и язык.

А вы честны! Прощайте, господа.

Постой, приятель! Дай-ка посмотреть.

(читает бумагу)

«Синьор Мартино, дочки и супруга; граф Ансельме с красавицами-сестрицами; вдова Витрувио; синьор Плаченцио и его милые племянницы; Меркуцио с братом Валентином; мой дядя Капулетти, его жена и дочки; моя племянница Розалина и Ливия; синьор Валентино и его кузен Тибальт; Луцио и весёлая Елена».

(возвращая бумагу)

Прекрасный выбор! И куда зовут?

Отужинать в наш дом.

Хозяйский.

Вот с чего я должен был начать…

Теперь я сам отвечу. Мой хозяин – великий и богатый Капулетти, и если вы не из гнезда Монтекки, прошу и вас прийти винца отведать. Желаю здравствовать! (уходит)

БЕНВОЛИО:

На этот древний пир у Капулетти

Придёт твоя красотка Розалина

В сопровожденье всех невест Вероны.

Сходи туда и безразличным взглядом

Сравни её с другой, что выбрал я.

Вороной улетит любовь твоя.

Когда бы божество очей моих

Предстало фальшью… Слёзы, на костер!

Я в них тонул, но не погиб от них…

С еретиками краток разговор!

Прекраснее возлюбленной моей

Не видел белый свет с начала дней.

БЕНВОЛИО:

Но как же можешь ты её любить,

Ни с кем доселе не посмев сравнить?

Доверь её любовь весам хрустальным44

И приготовься к проводам прощальным.

Ведь та, с кем я тебя свести готов,

Её затмит легко, без лишних слов.

Идём, но не новинкам поражаться,

А лишь затем, чтоб прежним наслаждаться.

Комната в доме Капулетти.

Входят Г-ЖА КАПУЛЕТТИ и НЯНЯ

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Где дочка, няня? Позови её.

Невинностью своей в двенадцать лет45

Клянусь: её звала. Ах, стрекоза!

О боже, где шалунья? Где Джульетта?

Входит ДЖУЛЬЕТТА

ДЖУЛЬЕТТА:

Ну что? Кто звал?

Тебя искала мать.

ДЖУЛЬЕТТА:

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Дело в том… Оставь-ка, няня, нас на время. Нам надо пошептаться. Нет, вернись. Я вспомнила, ты можешь нас послушать. Ты знаешь, как юна моя Джульетта.

Её я возраст знаю по часам.

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Ей нет четырнадцати.

Четырнадцать моих зубов готова… хотя, увы, осталось лишь четыре… отдать в заклад: четырнадцати нет. А сколько там до Ламмаса46 осталось?

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Недели две… чуть больше.

В ночь накануне Ламмаса минует

Четырнадцать годков ей, точно в срок.

Сузанна и она… господь, помилуй…

Ровесницы. Теперь Сузанна с богом47 .

Её не заслужила я. Однако

В ночь Ламмаса четырнадцать ей будет.

Я помню чётко, что землетрясенье

Одиннадцать случилось лет назад48 ,

Когда я от груди её отняла.

Мне не забыть вовеки этот день.

Полынь49 тогда к сосцам я приложила,

На солнце сидя возле голубятни.

В Мантуе с мужем были вы как раз.

Я с головой дружу. Однако крошке

Полыни вкус пришёлся не по вкусу,

От горечи его глупышка сразу

На грудь мою обиделась, я помню!

Тут голубятня дрогнула, и мне

Пришлось тикать.

Одиннадцать с тех пор прошло годов

Она стоять умела, я клянусь,

Умела бегать, ковылять вразвалку,

И даже накануне лоб разбила.

Тогда мой муж (да почиёт он с миром,

Забавник был большой) берёт ребёнка

И спрашивает: «Ты лицом упала?

Понятно, Джулька?». И клянусь богами

Дитя в слезах ему бормочет «Да».

Вот бы увидеть шутки воплощенье!

Хоть тыщу лет прожить мне суждено,

Я не забуду, как «Понятно, Джулька?»

Спросил он, а дитя кивает «Да».

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Достаточно. Прошу, утихомирься.

Да, да, мадам. Но это ведь умора,

Как вспомнишь, что она сказала «Да».

Клянусь, на лбу у ней вскочила шишка

Размером с петушиное яйцо.

Синяк болит, малышка горько плачет…

«Ты», муж мой говорит, «лицом упала?

С годами падать навзничь научись.

Понятно, Джулька?». Та смолкает: «Да».

ДЖУЛЬЕТТА:

И ты умолкни няня, я прошу.

Молчу, молчу. Господь тебя пометил!

Тебя прелестней деток не встречала!

Дожить до свадьбы я теперь мечтаю.

Г-ЖА КАПУТЕЛЛИ:

Вот-вот, про «свадьбу» я как раз хотела

Поговорить. Скажи-ка мне, Джульетта,

Как ты насчёт того, чтоб выйти замуж?

ДЖУЛЬЕТТА:

Об этой чести я и не мечтаю.

О чести? Каб не я тебя кормила,

Сказала б: ум впитала с молоком.

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Так начинай мечтать. У нас в Вероне

Тебя моложе девушки из знати

Детей рожают. По моим подсчётам

В твои года я жизнь тебе дала50 ,

А ты всё в девках… Так, короче, слушай:

В тебя влюбился доблестный Парис.

Какой мужчина! Да таких мужчин

На свете не сыскать! Он как из воска51 .

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Прекрасней всех цветов Вероны летом!

Да, он цветок! он истинный цветок!

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Что скажешь? Ты могла б в него влюбиться?

Сегодня на пиру его увидишь.

Вчитайся в облик юного Париса.

Найди восторг в витийствиях пера.

Исследуй смысл за каждою чертою,

Заметь согласие одной с другою,

И если книга чем тебя смутит,

Ответ в узорах глаз его лежит.

Сей том любви расхлябан лишь немножко.

Законченность ему придаст обложка.

Как рыба обитает в океане,

Так переплёт гордится содержаньем.

Для многих тем лишь ценен этот том,

Что скрыт роман под золотым замком.

Когда ты долю мужа разделяешь,

То ничего в итоге не теряешь.

Теряешь?! Нет, от этого полнеют!

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Ну, так рассмотришь ты его любовь?

ДЖУЛЬЕТТА:

Да, раз осмотры будоражат кровь…

Но лишь настолько вглубь войдёт мой взор,

Что б не наткнуться там на ваш укор.

Входит СЛУГА

Мадам, гости в сборе, ужин подан, вас зовут, дочь вашу спрашивают, няньку клянут в кладовке, всё вверх дном. Служить я убегаю. Спешите, умоляю!

Г-ЖА КАПУЛЕТТИ:

Идём, идём!

(СЛУГА уходит)

Джульетта, граф в гостях.

Ступай и радость дней ищи в ночах.

Входят РОМЕО, МЕРКУЦИО, БЕНВОЛИО с пятью или шестью другими МАСКАМИ и ФАКЕЛЬЩИКИ.

Какую речь предложим для прихода?

Или пройдём без лишних извинений?

БЕНВОЛИО:

Занудство это нынче не в почёте.

Мы не завяжем Купидону глазки

И не дадим ему татарский лук52 ,

Чтоб этим пугалом стращать девиц.

И никаких прологов не промямлим

Мы за суфлёром только ради входа.

Пускай оценят нас как им угодно,

А мы оценим их – и в путь-дорогу.

Эй, факел мне! Я чужд их реверансам.

Пускай моею ношей будет свет.

МЕРКУЦИО:

Ромео, милый друг, сплясать ты должен.

Не я, поверь. Подошвы ваших туфель

Проворны, а моя душа свинцом

Меня вжимает в землю – шаг не сделать.

МЕРКУЦИО:

Влюбленный – ты. На крыльях Купидона

Витать ты можешь в выси запредельной.

Я слишком уязвлён его стрелой,

Чтобы витать, и столь определённо,

Что мне к пределам грусти не взойти.

Под бременем любви я лишь тону…

МЕРКУЦИО:

Любовь обременяя, ты утонешь.

Она слаба для тяжести такой.

Любовь слаба?! Увы, она могуча,

Груба, шумлива и остра, как шип.

МЕРКУЦИО:

С любовью грубой обращайся грубо.

За остроту коли её и бей.

Дай мне футляр закрыть лицо моё.

Личина на личину! Нет мне дела

До тех уродств, что взгляд чужой увидит.

Пусть маска покраснеет за меня.

БЕНВОЛИО:

Стучите и пошли. А как войдём,

Все сразу же отплясывать начнём.

Эй, факел мне! И пусть огонь сердец

Камыш бездушный топчет каблуками53 .

Укроюсь я за древней поговоркой54 ,

Держать свечу, взирать – вот мой удел.

Снискал победу – так уйди от дел.

МЕРКУЦИО:

«Уйти от дел»? Так говорят констебли!

Коль по уши завязнул ты в трясине

Как бы любви, мы вытащим тебя.

Идёмте, мы палим напрасно Солнце!

Нет, всё не так.

МЕРКУЦИО:

В задержке прока нету,

Как не помочь свечой дневному свету!

Поверь сужденью разумов пяти.

Пять чувств едва ль дадут к нему прийти55 .

Сюда пришли мы, следуя уму,

Но неразумно…

МЕРКУЦИО:

Правда? Почему?

Мне снился сон.

МЕРКУЦИО:

Представь, мне снился тоже.

О чём был твой?

МЕРКУЦИО:

Что верить снам негоже.

В постели сны – предвестники судеб.

МЕРКУЦИО:

В твою закралась королева56 Меб57 ?

Что феям служит бабкой повивальной

И ростом с мелкий камушек агата

На пальце указательном вельможи.

Командой мелких атомов58 влекома

Вдоль по носам всех тех, кто крепко спит.

В колёсах спицы – из паучьих ножек,

Покров – из лёгких крыльев саранчи,

Вся упряжь – из тончайшей паутинки,

Хомут – из водянистых бликов лунных,

Хлыст – это нить на косточке сверчка,

Возница – гнус, одетый в серый плащ,

В два раза меньше круглого червя,

Добытого из пальца девки ленной59 .

Пустой орешек ей каретой служит,

А плотниками были жук иль белка,

Что мастерят для фей с былых времён.

Вот так она и странствует ночами

Челом влюблённых – снится им любовь,

Ногой льстеца – и снятся реверансы,

Юриста пальцем – снится денег звон,

Губой девицы – снятся поцелуи,

Когда ж дыханье сладостями пахнет,

Меб злится и вздувает волдыри.

Вот мчит она по носу подхалима,

И снится запах выгоды ему.

А иногда священника ноздрю

Хвостом почешет десятинной свинки60 ,

И снится соне новенький приход.

А то по шее пролетит солдата,

И видит он, как режет вражье горло,

Засады, бой, испанские клинки,

Бездонность кубков… Барабанов дробь

Бьёт по ушам. Он вскакивает резко,

Сквернит61 в испуге несколько молитв,

И снова в сон. Коням же эта Меб

Под кровом ночи заплетает гривы,

И колтуном62 нечистый метит волос,

А как расчешешь – сразу жди беды.

Она та ведьма, что лежащим девам

Вжимает животы, уча терпенью,

И превращая женщину в сосуд.

Нет-нет, Меркуцио, довольно!

Ты пустомелишь.

МЕРКУЦИО:

Да, мелю о снах,

Которые в мозгу родятся праздном,

Как горький плод несбывшихся надежд,

Которые прозрачнее эфира,

Изменчивее ветра, что ласкает

Снежные глади северного лона,

А завтра разозлённый дует прочь,

Навстречу югу, влажному росою.

БЕНВОЛИО:

Боюсь, что рано. Чувство мне пророчит

Последствия, затерянные в звёздах.

Начнётся горько страшное свиданье

С ночных веселий, но закончит срок

Полынью я намазала соски -
И села с ней у стенки голубятни,
На солнышке. Вас не было в тот день:
Вы в Мантую уехали с супругом.
(Как хороша-то память у меня!)
Когда дитя попробовало груди,
С полынью, и почувствовало горечь, -
Бедняжечка, как сморщилась она!
Грудь бросила, и в этот самый миг
Вдруг зашаталась наша голубятня.
Я - прочь скорей, - давай Бог только ноги!
С тех пор прошло одиннадцать годов--
Она тогда стоять уже умела.
Нет, что я! уж ходить могла и бегать,
Цеплялся за что-нибудь. Она
Себе ушибла лобик накануне
Того же дня; а муж мой - весельчак
Покойник был - взял на руки ребенка
И говорит: "ты личиком упала,
А вот, когда ты будешь поумней,
То будешь падать навзничь. - Так ли, Джуля?"
И дурочка, божусь вам, перестала
Тотчас же плакать и сказала: "да".
Вот видите, как шутка помогает.
Хоть прожила б я тысячу годов,
Я этого б до гроба не забыла.
"Не так ли, Джуля?" он спросил; малютка
Сдержала слезы и сказала: "да".

Синьора Капулетти

Довольно уж об этом, перестань,
Пожалуйста.

Кормилица

Перестаю, синьора.
Но не могу от смеха удержаться,
Лишь вспомню - как, оставивши свой плач,
Она сказала "да", а ведь у ней
Большущая на лбу вскочила шишка -
Она ушиблась больно и навзрыд
Заплакала. Он говорит: "на личко
Упала ты, - когда же подрастешь,
То будешь падать навзничь. Так ли, Джуяя?"
Она сдержалась и сказала: "да".

Джульетта

Сдержись и ты, прошу тебя.

Кормилица

Ну, ладно.
Не буду больше. Бог тебя храни!
Из тех детей, которых я кормила,
Ты у меня была красивей всех.
Ах, если б мне твоей дождаться свадьбы.

Синьора Капулетти

Об этом вот предмете и хочу я
Поговорить. Джульетта, дочь, скажи мне,
Желаешь ли ты выйти замуж?

Джульетта

Мне
Не грезится об этой чести.

Кормилица

Чести!
Когда б не я кормилицей твоей
Единственной была, тогда б сказала,
Что разум ты всосала с молоком.

Синьора Капулетти

Ну, так теперь подумай о замужестве.
В Вероне есть почтенные синьоры,
Уж матери, которые моложе
Тебя, Джульетта; да и я сама
Давно была уж матерью в те лета,
В какие ты в девицах остаешься.
Вот дело в чем: граф молодой Парис
Твоей руки желает.

Кормилица

Ах, Джульетта,
Вот человек! такой-то человек,
Что равного нельзя найти на свете!
Картинка, воск!

Синьора Капулетти

В веронских цветниках
Цветка такого летом не бывает.

Кормилица

Да, истинно цветок, как есть цветок!

Синьора Капулетти

Что ж скажешь мне, Джульетта? Можешь ли
Ты полюбить его? У нас сегодня
На вечере увидишь ты Париса.
Внимательно прочти тогда всю книгу
Его лица, всмотрись в его черты,
Что вписаны рукою красоты,
И примечай - как все они согласны
Одна с другой; а если в чем неясны
Покажутся, его глаза прочтешь -
Тогда ты все неясное поймешь.
Для полноты той книги драгоценной,
Не связанной, обложка ей нужна
Так точно, как для рыбы глубина,
И красота наружная должна
Дать вид красе, от взоров сокровенной.
Для большинства становится ценней
Вся книга от богатства переплета;
Достоинства тут разделяют с ней,
В глазах толпы, застежки, позолота;
Так точно все, чем обладает граф,
Разделишь ты, в союзе с ним, нимало
Не потеряв того, чем обладала.

Кормилица

Не потеряв! прибыток тут один -
Ведь женщины толстеют от мужчин.

Синьора Капулетти

Ну, говори, Джульетта, поскорей,
Как, нравится тебе любовь Париса?

Джульетта

Я рассмотрю его, чтоб полюбить,
Когда любовь тем можно возбудить,
Причем, смотреть позволю я глазам,
Насколько лишь угодно это вам.

Входит слуга.

Синьора, гости собрались, стол для ужина накрыт, вас ждут, спрашивают
синьорину, кормилицу проклинают в буфетной. Суматоха страшная, я должен идти
прислуживать. Ради Бога, идите скорее. (Уходит.)

Синьора Капулетти

Сейчас идем. - Джульетта, граф уж там!

Кормилица

Иди, мой свет, к твоим счастливым дням,
Ночей тебе счастливых я желаю.

СЦЕНА IV

Улица.
Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио, несколько
масок и слуг с факелами.

Сказать ли нам при входе что нибудь,
Иль просто так войти, без предисловий?

Бенволио

Они теперь не в моде; Купидон,
С повязкой на глазах, с татарским луком
Раскрашенным, пред нами не идет,
Пугая дам, как пугало воронье.
Не нужно никаких прологов нам
С запинками, подсказанных суфлером.
Пусть нас они считают, чем хотят;
Мы только в такт пройтися их заставим
Да и уйдем оттуда.

Дайте факел -
Не до прыжков теперь мне; на душе
Так тяжело; нести я факел буду.

Меркуцио

Нет, милый мой, ты должен танцевать.

Я не могу: вы в бальных башмаках,
На тоненьких подошвах; у меня же
Тоска лежит на сердце, как свинец;
Она меня приковывает к полу,
Я двинуться не в силах.

Меркуцио

Ты влюблен -
Ну так займи ты крылья у Амура
И воспари выс_о_ко над землей.

Его стрелой я ранен слишком тяжко,
Чтобы парить на этих легких крыльях.
Оцепенев от горя, не могу
Подняться я над цепенящим горем,
И падаю под бременем его.

Меркуцио

Упавши с этим бременем, ты сам
Обременишь любовь: она нежна,
Не вынесет подобного давленья.

Любовь нежна? Нет, чересчур сурова,
Груба, буйна и колется, как терн.

Меркуцио

Когда любовь с тобою так сурова,
То сам ты будь с любовию суров;
Коли ее, когда она колюча,
И с ног собьешь, и победишь любовь.
Давайте-ка футляр мне на лицо,
(Надевает маску.)
На маску - маску. Вот так образина!
Пусть надо мной смеются, - мне-то что?
Пусть за меня краснеет этой хари
Нависший лоб.

Бенволио

Ну, что же? Постучимся,
Да и войдем.

Подайте факел мне.
Пусть шалуны с веселым, легким сердцем
Ногой тростник бездушный шевелят,
А я, держась пословицы старинной,
Светить вам буду и смотреть: забава
Веселая, а я - совсем пропал.

Меркуцио

Когда попал ты в тину, то тебя
Мы вытащим из этого болота,
Из этой, с позволения сказать,
Любви, где ты увяз по горло. Ну же,
Мы ходим днем с огнем.

Ты вздор городишь.

Меркуцио

Я говорю, что понапрасну жжем
Мы факелы свои, как лампы днем,
Не двигаясь вперед; пойми, Ромео,
Намерение доброе у нас,
А в этом смысла более в пять раз,
Чем в наших всех способностях душевных.

С намерением добрым мы идем
На маскарад, - но нет в том вовсе смысла.

Меркуцио

А почему? позволено спросить?

В ночь прошлую мне снился сон.

Меркуцио

Мне - тоже.

Что ж видел ты во сне?

Меркуцио

Что очень часто
Сновидцы лгут.

Но истины им снятся.

Меркуцио

О, вижу я, что у тебя была
Царица Мэб, волшебниц повитуха.
Она совсем малютка: вся она
Не более агатового камня
У старшины на пальце; разъезжает
На атомах, запряженных гуськом,
В своем возке воздушном, по носам
Людей, что спят. В его колесах спицы
Устроены из пауковых ног,
Из крылышек кузнечиков - покрышка,
Из паутинок тоненьких - постромки,
Из лунного сиянья - хомуты,
Хлыст - из сверчковой косточки для ручки
И пленочки тончайшей для бича.
Ее возница - крошечный комар
В кафтане сером; он гораздо меньше
Тех червячков, что ползают порой
По пальчику ленивому девицы.
Ее возок - пустой лесной орех;
Устроен он искусницею-белкой
Иль червяком, которые для фей
Работали издревле колесницы.
В таком-то вот параде, по ночам,
Царица Мэб в мозгу влюбленных мчится, -
Любовные тогда им снятся сны;
Иль скачет по коленям царедворцев -
И грезятся им низкие поклоны;
Иль у судьи по пальцам - и ему
Приснятся взятки; иль по губкам дам -
И грезятся тогда им поцелуи;
(Но эти губки часто злая Мэб
Прыщами покрывает за пристрастье
Их к лакомствам); иль по носу вельможи
Проедет - и во сне он чует запах
Благоволенья нового к нему;
А иногда заденет нос попа,
Щетинкой от хвоста свиньи - и тотчас
Другой приход пригрезится ему;
Порой она проедется по шее
У спящего солдата - и во сне
Он видит битвы, приступы, засады,
Испанские клинки, пиры и кубки
В пять футов глубиной; затем опять
Почудится ему гром барабанов, -
Он вздрогнет и с проклятием проснется
В испуге, и, молитву прочитав,
Опять заснет. Она же, эта Мэб,
В ночную пору гривы заплетает
У лошадей и в грязные комки
Их волосы сбивает; если ж их
Распутать, то беда грозит большая.
Она же, ведьма, давит тех девиц,
Что навзничь спят, заране приучая
Их к тяжести, и делает из них
Хороших жен.

Да замолчишь ли ты,
Меркуцио? Ведь говоришь ты вздор.

Меркуцио

Да, верно: я о грезах говорю,
Исчадиях незанятого мозга,
Из ничего зачавшихся в пустой
Фантазии. Она эфира тоньше;
Изменчивей, чем ветер, что сперва
Холодную грудь севера ласкает,
И вдруг затем, разгневанный, летит
Оттуда прочь, поворотив лицо
К странам росой увлаженного юга.

Бенволио

И ветер тот сбивает с толку нас.
Чего мы ждем? Там, верно, кончен ужин.
И слишком поздно мы придем.

А я
Боюсь, что слишком рано; душу мне
Какое-то предчувствие тревожит:
Мне кажется, что надо мной висит
В созвездиях какая-то угроза,
Что этот пир лишь горькое начало
Моей судьбы, и кончится она
Безвременной, насильственною смертью.
Но пусть моей ладьею правит Тот,
Кто держит руль ее в Своей деснице.
Вперед, синьоры.

Бенволио

Бейте в барабан.

СЦЕНА V

Зала в доме Капулетти.
На сцене музыканты. Входят слуги.

1-й слуга

Где Потпан? Почему он не помогает убирать? Ведь его дело переменять
тарелки и вытирать столы!

2-й слуга

Когда вся чистая работа лежит на руках только одного или двух человек и
эти руки не умыты, выходит только грязь одна.

1-й слуга

Прочь эти складные стулья, отодвиньте этот буфет, да присматривайте за
посудой. - Пожалуйста, прибереги мне кусочек марципана, да будь другом: вели
привратнику пропустить сюда Сусанну и Ленору. - Антон! Потпан!

3-й и 4-й слуги

Здесь! Сейчас!

1-й слуга

Вас ищут, зовут, ждут, требуют в зале!

3-й слуга

Мы не можем быть и тут и там в одно время. Живо, ребята,
пошевеливайтесь. Кто дольше проживет, тот все заберет.

Входят Капулетти, его дядя, синьора Капулетти,
Джульетта, кормилица, гости и Ромео, с масками.

Капулетти

Пожалуйте, привет вам, господа.
Все дамы, у которых на ногах
Мозолей нет, попляшут с вами. А,
Сударыни! посмотрим - кто из вас
Откажется от танцев; если станет
Жеманиться которая-нибудь,
То поклянусь, что есть у ней мозоли.
Не правда ли, я ловко вас поддел?
(Маскам.)
Привет мой вам, синьоры! -
Было время,
Когда и я красавицам в ушко
Нашептывал пленительные речи,
Под маскою. Оно уже прошло,
Прошло, прошло...
(к Ромео и маскам:)
Я рад вам, господа.
Ну, музыканты, начинать! - прошу
Раздвинуться; девицы, танцевать!

Музыка. Гости танцуют.

(Слугам.)
Эй вы, болваны, света больше! прочь
Столы! Огонь в камине погасить:
И без него тут стало слишком жарко.
Вот подлинно, что кстати подошла
Нежданная забава.
(Дяде)
Нет, сиди,
Сиди, мой добрый дядя; время танцев
Прошло для нас с тобою. Как давно
В последний раз мы надевали маски?

Дядя Капулетти

Наверное, лет тридцать.

Капулетти

Что ты, полно!
Не может быть, чтоб так давно; со свадьбы
Люченцио прошло лет двадцать пять,
Не более, когда б ни приходился
День Троицы. В последний раз тогда
Мы были в масках.

Дядя Капулетти

Больше; сын его
Гораздо старше: тридцать лет ему.

Капулетти

Толкуй! ведь, сын назад тому два года
Еще имел опекуна.

Ромео
(слуге)

Кто эта дама,
Что подала тому мужчине руку?

Не знаю, синьор.

Светильники померкли перед нею;
Как на серьге нуб_и_анки алмаз,
Она во тьме блестит красой своею,
Бесценною, доступной лишь для глаз,
Не созданных для обладанья ею.
Красавица толпой окружена:
Как белая голубка там она,
Когда вокруг вороны соберутся.
Пусть лишь она окончит танец свой -
Я подойду, чтоб грубою рукой
Ее руки божественной коснуться.
Любил ли я когда до этих пор?
О, отрекись от этого, мой взор!
Ведь истинных красавиц эти очи
Не видели до настоящей ночи.

Тибальдо
(прислушиваясь)

По голосу, Монтекки это. - Мальчик!
Подай мой меч! Как! негодяй дерзнул
Войти сюда, под шутовскою маской,
Чтоб над семейным нашим празднеством
Нахально так и нагло издеваться!
Клянуся честью рода моего,
Я не сочту грехом - убить его!

Капулетти

Из-за чего бушуешь ты, племянник?
В чем дело?

Тибальдо

Дядя, это вот - Монтекки,
Наш враг, подлец, забравшийся сюда,
Чтобы над нашим праздником глумиться.

Капулетти

Ромео - этот юноша?

Тибальдо

Да, он,
Он, негодяй Ромео.

Капулетти

Успокойся,
Оставь его, не задевай; ведь, он
Ведет себя, как должно дворянину;
И, говоря по правде, вся Верона
Гордится им, как юношею честным
И хорошо воспитанным, - и я
За все богатства города Вероны
Не допущу, чтоб в доме у меня
Нанесена ему была обида.
Итак, сдержись, не замечай его:
Я так хочу. Когда ты уважаешь
Желания мои, то вид веселый
Прими, не хмурься, - это неуместно
На празднике.

Тибальдо

Как раз уместно, если,
В числе гостей, забрался негодяй,
И выносить его я не желаю.

Капулетти

Перенесешь! Заносчивый мальчишка!
Я говорю, перенесешь. - Ступай,
Кто здесь хозяин: я иль ты? ступай!
Переносить его ты не желаешь!
О, Господи! переполох ты хочешь
Произвести среди моих гостей?
Затеять шум? Довольно, будь мужчиной.

Тибальдо

Но, дядя, это стыд.

Капулетти

Ступай, ступай
Ты-дерзкий мальчик. Стыдно? в самом деле?
Не д оведет задор твой до добра.
Перечить мне! Как раз нашел ты время.
(Обращаясь к гостям.)
Отлично вы сказали.
(к Тибальдо)
Ну, ступай,
Молокосос, да не шуми, иначе...
(Слугам.)
Прибавьте свеч!
(к Тибальдо)
Ну как тебе не стыдно!
Я усмирю тебя!
(гостям)
Ну, веселее,
Мои друзья!

Тибальдо

Невольное терпенье
И вольный гнев приходят в столкновенье,
И тело все мое от них дрожит.
Приветливый принять я должен вид -
И с наглостью на время примириться;
Но в желчь мое терпенье превратится!

Ромео
(Джульетте)

Когда моей рукою недостойной
Я мог твою святыню оскорбить,
Позволь губам моим, двум пилигримам,
Мой сладкий грех лобзаньем искупить.

Джульетта

Но, пилигрим, невелика вина
Твоей руки: в ней набожность видна;
Паломникам позволено руками
С молитвою касаться рук святых,
И жмут они друг другу руку сами,
Пожатие руки - лобзанье их.

Но, кроме рук, даны и губы им.

О, если так, то, милая святая,
Позволь губам молиться, подражая
Моей руке; даруй ей благодать,
Чтоб веры мне своей не потерять.

Джульетта

Недвижными святые пребывают,
Хоть милость за молитву посылают.

Не двигайся ж, пока не испросил
Я милости молитвами своими...
(Целует ее.)
Ну, вот, теперь я прегрешенье смыл,
Соединив мои уста с твоими.

Джульетта

И на моих устах твой грех лежит.

Как мило ты на это негодуешь!
Отдай его назад, коль тяготит.
(Целует ее снова.)

Джульетта

Ты, пилигрим, по требнику целуешь.

Кормилица
(подходя)

Вас матушка зовет.
(Джульетта уходит.)

А кто она?

Кормилица

Не знаете? Бог мой! хозяйка дома;
И добрая, и умная такая
Синьора; я кормила дочь ее,
Ту самую, с которою сейчас
Вы говорили; и могу уверить,
Что тот, кому достанется она,
И денежки хорошие получит.

Итак, она - дочь Капулетти? Плохо!
Теперь вся жизнь моя в руках врага.

Бенволио
(подходя)

Идем, идем, окончилась забава.

Окончилась; я этого боюсь,
С спокойствием моим я расстаюсь.

Капулетти

Нет, господа, пока не уходите:
Кой чем еще вас надо угостить.
Нельзя? - Так я благодарю всех вас,
Благодарю вас от души, синьоры.
Спокойной ночи! - Факелы сюда!
Теперь - в постель: спать хочется. Уж поздно.

Все уходят, кроме Джульетты и кормилицы.

Джульетта

Поди сюда, кормилица. Скажи -
Кто господин вон тот?

Кормилица

Сын и наследник
Тиберио.

Джульетта

А тот, что в дверь выходит?

Кормилица

Мне кажется, Петрукьо молодой.

Джульетта

А тот, что вслед идет за ним, который
Не танцевал?

Кормилица

Не знаю.

Джульетта

Разузнай,
Кто он такой.
(Кормилица уходит.)
О, если он женат,
То гроб один мне будет брачным ложем.

Кормилица возвращается.

Кормилица

Он вашего врага Монтекки сын
Единственный; зовут его Ромео.

Джульетта

Среди моей единственной вражды
Любовь моя единая возникла.
Не вовремя узнала я, кто он;
Не вовремя его я увидала!
Не приведет к добру любовь моя:
В заклятого врага влюбилась я.

Кормилица

Что? что ты там?

Джульетта

Стихи припоминаю,
Которым научил меня один
Из кавалеров.
(За сценою зовут: "Джульетта!")

Кормилица

Мы идем! сейчас! -
Пойдем, пора, все гости разошлись.
(Уходят.)

Входит Хор.

Страсть прежняя внезапно охладела,
И новая ее сменила страсть;
Та, что Ромео сердцем овладела,
Утратила над этим сердцем власть;
Ее краса красой быть перестала
В его глазах, - и полюбил он вновь.
Джульетта взор его очаровала,
Он сам любим, - опасная любовь!
Как враг семьи Джульетты, он не смеет
Войти к ней в дом с признанием своим;
И никакой надежды не имеет
Она на то, чтоб повстречаться с ним.
Но случаи им время посылает,
И пыл любви им мужество дает
Для встреч, - и миг блаженства утешает
И сладкую отраду в сердце льет.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА I

Площадь, примыкающая к саду Капулетти.
Входит Ромео.

Могу ль уйти, когда я сердцем здесь?
Вернись назад, тяжелый прах, найди
Свой центр.
(Перелезает через стену сада.)

Входят Бенволио и Меркуцио.

Бенволио

Кузен Ромео! эй, Ромео!

Меркуцио

Я поклянусь, что он ушел домой
И лег в постель.

Бенволио

Он побежал сюда
И перелез чрез эту стену сада.
Зови его, Меркуцио.

Меркуцио

Я буду
Не только звать, но даже заклинать.
Ромео! страсть, влюбленный, сумасшедший,
Блажной! явись пред нами в виде вздоха,
Произнеси хоть рифму - "кровь, любовь",
Хоть слово в честь болтушки Афродиты,
Иль прозвище смешное дай ее
Наследнику и сыну Купидону,
Проказнику-мальчишке, что так ловко
Стрелу пустил, что царь Кофетуа
Вдруг в нищую влюбился. - Он не слышит,
Не движется, - скончалась обезьяна!
И заклинать его я принужден.
Явись же нам; тебя я заклинаю
Блестящими глазами Розалины,
Ее челом, пурпурными устами
И ножкою, и трепетным бедром,
И всем, что там найдется по соседству, -
Предстань пред нами в образе своем!