Прогулка в Чистый Дор. Отзыв о сборнике рассказов Ю.Коваля «Чистый Дор Чистый дор краткое содержание
Коваль Юрий Иосифович
Чистый Дор (Рассказы)
Юрий Иосифович Коваль
Чистый Дор
Рассказы
Для старшего дошкольного и младшего школьного возраста.
По лесной дороге
Чистый Дор
Весенний вечер
Фиолетовая птица
Под соснами
Около войны
Берёзовый пирожок
Железяка
Картофельный смысл
Кепка с карасями
Бунькины рога
Вода с закрытыми глазами
По-чёрному
Подснежники
Последний лист
ПО ЛЕСНОЙ ДОРОГЕ
Солнце пекло уже которую неделю.
Лесная дорога высохла и побелела от пыли.
В колеях, где стояли когда-то глубокие лужи, земля лопнула, и трещины покрыли её густой сетью. Там, в колеях, прыгали маленькие, сухие лягушки.
Издалека я увидел: в придорожной канаве в кустах малины мелькает белый платочек. Небольшая старушка искала что-то в траве.
Не иголку ли потеряли? - пошутил я, подойдя.
Топор, батюшка. Вчера попрятала, да забыла, под каким кустом.
Я пошарил в малине. С коричневых мохнатых стеблей и с вялых листьев сыпалась пыль. Топор блеснул в тени под кустами, как глубинная рыба.
Вот он! - обрадовалась старушка. - А я-то думаю: не лесовик ли унёс?
Какой лесовик?
А в лесу который живёт. Страшный-то эдакий - бычьи бельмищи.
Борода синяя, - подтвердила старушка, - а по ней пятнышки.
А вы что, видели лесовика?
Видела, батюшка, видела. Он к нам в магазин ходит сахар покупать.
Откуда ж он деньги берёт?
Сам делает, - ответила старушка и пошла с дороги. Её платочек сразу пропал в высокой траве и выпорхнул только под ёлками.
Несмотря на солнечный день, темно было под ёлками. Где-нибудь в этой темноте, подальше от дороги, и сидит, наверно, лесовик.
Вдруг лес кончился, и я увидел большое поле, подобное круглому озеру. В самом центре его, как остров, стояла деревня.
Голубые масленые волны бродили по полю. Это цвёл лён. Высокий небесный купол упирался в лесные верхушки, окружавшие поле со всех сторон.
Я глядел на деревню и не знал, как она называется, и, уж конечно, не думал, что стану жить здесь, снова увижу старушку в белом платочке и даже лесовика.
ЧИСТЫЙ ДОР
Лесная дорога пошла через поле - стала полевой. Дошла до деревни превратилась в деревенскую улицу.
По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.
Пока я шёл к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идёт?
Я споткнулся и думал, в окошках засмеются, но все оставались строгими за стеклом.
Напившись, я присел на бревно у колодца.
В доме напротив раскрылось окно. Какая-то женщина поглядела на меня и сказала внутрь комнаты:
Напился и сидит.
И окно снова закрылось.
Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?
Вдруг на дороге я увидел старушку, ту самую, что искала в лесу топор. Теперь она тащила длинную берёзовую жердь.
Давайте пособлю.
Это ты мне топор-то нашёл?
А я-то думала: не лесовик ли унёс?
Я взял жердь и потащил её следом за старушкой.
В пятиоконном доме распахнулось окно, и мохнатая голова высунулась из-за горшка с лимоном.
Пантелевна, - сказала голова, - это чей же парень?
Мой, - ответила Пантелевна. - Он топор нашёл.
Мы прошли ещё немного. Все люди, которые встречались нам, удивлялись: с кем это идёт Пантелевна?
Какая-то женщина крикнула с огорода:
Да это не племянник ли твой из Олюшина?
Племянник! - крикнула в ответ Пантелевна. - Он топор мне нашёл.
Тут я сильно удивился, что стал племянником, но виду не подал и молча поспевал за Пантелевной.
Встретилась другая женщина, с девочкой на руках.
Это кто берёзу-то везёт? - спросила она.
Племянник мой, - ответила Пантелевна. - Он топор нашёл, а я думала: не лесовик ли унёс?
Так, пока мы шли по деревне, Пантелевна всем говорила, что я ей племянник, и рассказывала про топор.
А теперь он берёзу мне везёт!
А чего он молчит? - спросил кто-то.
Как так молчу? - сказал я. - Я племянник ей. Она топор потеряла и думает, не лесовик ли унёс, а он в малине лежал. А я племянник ей.
Давай сюда, батюшка племянник. Вот дом наш.
Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подпёрты, блином покрыты.
Я бросил берёзу на землю и присел на лавочку перед домом.
Как называется ваша деревня? - спросил я.
Чистый Дор.
Чего Чистый?
Дор... Такого слова я раньше не слыхал.
А что это такое - Чистый Дор?
Это, батюшка, деревня наша, - толковала Пантелевна.
Понятно, понятно. А что такое дор?
А дор - это вот он весь, дор-то. Всё, что вокруг деревни, - это всё и есть дор.
Я глядел и видел поле вокруг деревни, а за полем - лес.
Какой же это дор? Это поле, а вовсе не дор никакой.
Это и есть дор. Чистый весь, глянь-ка. Это всё дор, а уж там, где ёлочки, - это всё бор.
Так я и понял, что дор - это поле, но только не простое поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдёргивали. Дёргали, дёргали - получился дор.
Ну ладно, - сказал я, - дор так дор, а мне надо дальше идти.
Куда ты, батюшка племянник? Вот я самовар поставлю.
Ну что ж, я подождал самовара. А потом приблизился вечер, и я остался ночевать.
Куда ж ты? - говорила Пантелевна и на следующее утро. - Живи-ка тут. Места в избе хватит.
Я подумал-подумал, послал куда надо телеграмму и остался у Пантелевны. Уж не знаю, как получилось, но только прожил я у неё не день и не месяц, а целый год.
Жил и писал свою книжку. Не эту, а другую.
Эту-то я нишу в Москве.
Гляжу в окошко на пасмурную пожарную каланчу и вспоминаю Чистый Дор.
Главные герои серии рассказов «Чистый Дор» — жители русской деревни с одноименным названием. Эти люди живут спокойной и размеренной крестьянской жизнью – работают в поле, пасут коров, ходят в лес за грибами и ягодами. С ними приключаются разные истории, которые и описывает автор в рассказах под общим названием «Чистый Дор».
Одна из таких историй случилась с жителем деревни, которого соседи звали дядей Зуем. Летом он накосил сена и поставил на покосе копну, да не на землю, а сразу на сани, чтобы зимой легче было сено вывозить. Когда наступила зима, дядя Зуй взял лошадь и отправился в лес за сеном. А когда он привез сани с сеном в деревню, из копны выглянула медвежья морда. Оказывается, решил косолапый в копне зиму провести вместо берлоги, да не знал, что сено в деревню зимой повезут. Медведь не злой оказался, выбрался он из копны и в лес убежал.
Живут в Чистом Доре и дети, которые учатся в деревенской школе. Эта школа особенная – в ней всего одна комната, но в этой комнате учатся сразу три класса. В первом и втором классах по одному ученику, а в третьем – целых два, братья Моховы. Учит всех детей учитель Алексей Степаныч. Ребята не только учатся, но и помогают взрослым в уборке картошки. А еще они в школе выращивают кроликов. Однажды первоклассница Нюра, внучка дяди Зуя, которая была дежурной по кроликам, ушла на картофельное поле за ботвой, а в это время прилетел ястреб, который хотел утащить маленького крольчонка. Шестилетний Витя, который гулял возле школы, залез в школьную кладовку, достал оттуда ружье и одним выстрелом убил хищную птицу. Ребята, прибежавшие на выстрел с поля, были в полном восторге от меткости шестилетнего стрелка.
Таково краткое содержание книги «Чистый Дор». Множество историй, которые ежедневно происходили с жителями Чистого Дора, описывает Ю.Коваль. Какие-то из них смешные, какие-то – грустные, случались истории необычные, поучительные. Главный смысл рассказов, объединенных общим названием «Чистый Дор» состоит в том, чтобы показать красоту русской земли и духовную красоту простых русских людей, живущих на этой земле. Рассказы «Чистый Дор» учат подмечать в окружающем нас мире неповторимые приметы прекрасного и необычного.
В рассказах мне понравился дядя Зуй, который оказался очень отзывчивым человеком. Когда однажды в сельский магазин привезли красивую клеенку, и выяснилось, что на каждый дом хватит только по полтора метра, дядя Зуй одарил каждого жителя недостающими сантиметрами из своей доли, а сам ушел из магазина ни с чем, хотя ему очень была нужна такая красивая клеенка. Душевная щедрость – она из характерных черт простого русского человека.
Какие пословицы подходят к рассказам «Чистый Дор»?
Какова деревня, таков и обычай.
Береги землю родимую, как мать любимую.
Нет земли краше, чем Родина наша.
Коваль Юрий Иосифович
Чистый Дор (Рассказы)
Юрий Иосифович Коваль
Чистый Дор
Рассказы
Для старшего дошкольного и младшего школьного возраста.
По лесной дороге
Чистый Дор
Весенний вечер
Фиолетовая птица
Под соснами
Около войны
Берёзовый пирожок
Железяка
Картофельный смысл
Кепка с карасями
Бунькины рога
Вода с закрытыми глазами
По-чёрному
Подснежники
Последний лист
ПО ЛЕСНОЙ ДОРОГЕ
Солнце пекло уже которую неделю.
Лесная дорога высохла и побелела от пыли.
В колеях, где стояли когда-то глубокие лужи, земля лопнула, и трещины покрыли её густой сетью. Там, в колеях, прыгали маленькие, сухие лягушки.
Издалека я увидел: в придорожной канаве в кустах малины мелькает белый платочек. Небольшая старушка искала что-то в траве.
Не иголку ли потеряли? - пошутил я, подойдя.
Топор, батюшка. Вчера попрятала, да забыла, под каким кустом.
Я пошарил в малине. С коричневых мохнатых стеблей и с вялых листьев сыпалась пыль. Топор блеснул в тени под кустами, как глубинная рыба.
Вот он! - обрадовалась старушка. - А я-то думаю: не лесовик ли унёс?
Какой лесовик?
А в лесу который живёт. Страшный-то эдакий - бычьи бельмищи.
Борода синяя, - подтвердила старушка, - а по ней пятнышки.
А вы что, видели лесовика?
Видела, батюшка, видела. Он к нам в магазин ходит сахар покупать.
Откуда ж он деньги берёт?
Сам делает, - ответила старушка и пошла с дороги. Её платочек сразу пропал в высокой траве и выпорхнул только под ёлками.
Несмотря на солнечный день, темно было под ёлками. Где-нибудь в этой темноте, подальше от дороги, и сидит, наверно, лесовик.
Вдруг лес кончился, и я увидел большое поле, подобное круглому озеру. В самом центре его, как остров, стояла деревня.
Голубые масленые волны бродили по полю. Это цвёл лён. Высокий небесный купол упирался в лесные верхушки, окружавшие поле со всех сторон.
Я глядел на деревню и не знал, как она называется, и, уж конечно, не думал, что стану жить здесь, снова увижу старушку в белом платочке и даже лесовика.
ЧИСТЫЙ ДОР
Лесная дорога пошла через поле - стала полевой. Дошла до деревни превратилась в деревенскую улицу.
По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.
Пока я шёл к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идёт?
Я споткнулся и думал, в окошках засмеются, но все оставались строгими за стеклом.
Напившись, я присел на бревно у колодца.
В доме напротив раскрылось окно. Какая-то женщина поглядела на меня и сказала внутрь комнаты:
Напился и сидит.
И окно снова закрылось.
Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?
Вдруг на дороге я увидел старушку, ту самую, что искала в лесу топор. Теперь она тащила длинную берёзовую жердь.
Давайте пособлю.
Это ты мне топор-то нашёл?
А я-то думала: не лесовик ли унёс?
Я взял жердь и потащил её следом за старушкой.
В пятиоконном доме распахнулось окно, и мохнатая голова высунулась из-за горшка с лимоном.
Пантелевна, - сказала голова, - это чей же парень?
Мой, - ответила Пантелевна. - Он топор нашёл.
Мы прошли ещё немного. Все люди, которые встречались нам, удивлялись: с кем это идёт Пантелевна?
Какая-то женщина крикнула с огорода:
Да это не племянник ли твой из Олюшина?
Племянник! - крикнула в ответ Пантелевна. - Он топор мне нашёл.
Тут я сильно удивился, что стал племянником, но виду не подал и молча поспевал за Пантелевной.
Встретилась другая женщина, с девочкой на руках.
Это кто берёзу-то везёт? - спросила она.
Племянник мой, - ответила Пантелевна. - Он топор нашёл, а я думала: не лесовик ли унёс?
Так, пока мы шли по деревне, Пантелевна всем говорила, что я ей племянник, и рассказывала про топор.
А теперь он берёзу мне везёт!
А чего он молчит? - спросил кто-то.
Как так молчу? - сказал я. - Я племянник ей. Она топор потеряла и думает, не лесовик ли унёс, а он в малине лежал. А я племянник ей.
Давай сюда, батюшка племянник. Вот дом наш.
Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подпёрты, блином покрыты.
Я бросил берёзу на землю и присел на лавочку перед домом.
Как называется ваша деревня? - спросил я.
Чистый Дор.
Чего Чистый?
Дор... Такого слова я раньше не слыхал.
А что это такое - Чистый Дор?
Это, батюшка, деревня наша, - толковала Пантелевна.
Понятно, понятно. А что такое дор?
А дор - это вот он весь, дор-то. Всё, что вокруг деревни, - это всё и есть дор.
Я глядел и видел поле вокруг деревни, а за полем - лес.
Какой же это дор? Это поле, а вовсе не дор никакой.
Это и есть дор. Чистый весь, глянь-ка. Это всё дор, а уж там, где ёлочки, - это всё бор.
Так я и понял, что дор - это поле, но только не простое поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдёргивали. Дёргали, дёргали - получился дор.
Ну ладно, - сказал я, - дор так дор, а мне надо дальше идти.
Куда ты, батюшка племянник? Вот я самовар поставлю.
Ну что ж, я подождал самовара. А потом приблизился вечер, и я остался ночевать.
Куда ж ты? - говорила Пантелевна и на следующее утро. - Живи-ка тут. Места в избе хватит.
Я подумал-подумал, послал куда надо телеграмму и остался у Пантелевны. Уж не знаю, как получилось, но только прожил я у неё не день и не месяц, а целый год.
Жил и писал свою книжку. Не эту, а другую.
Эту-то я нишу в Москве.
Гляжу в окошко на пасмурную пожарную каланчу и вспоминаю Чистый Дор.
У излучины реки Ялмы в старой баньке жил, между прочим, дядя Зуй.
Начало нашей 3-х дневной поездки выдалось не самым живописным для фотографирования. Но, с другой стороны, что-то в этом есть, фотографировать такую церковь при такой погоде...
Около 5 утра мы запихали вещи и себя в машину и поехали в первое место.
Чистый Дор - это деревня где-то между Кирилловом и Липиным Бором с несколькими жилыми домами.
Как сказано в интернетах: "Есть в этой деревне достопримечательность - деревянная церковь Святого Николая Чудотворца, типа восьмерик на четверике с обширной трапезной и колокольней, построенная в 1767. В трапезной был Иоанно-Богословский придел. В XIX в. своего причта не имела, была приписана к Иткольскому приходу. Церковь еще вполне целая, несмотря на почтенный возраст, но увы заброшенная. Как и многие другие храмы России в 30-х годах ХХ века ее постигла печальная участь. Во время гонений на церковь службы были прекращены, а священник изгнан (возможно был арестован). Культовое здание превращено в склад.
Руки реставраторов не дошли до это деревянного памятника и он постепенно ветшает и разрушается."
Дверь закрыта.
Попасть внутрь можно только через это окно:
Внутри всё как обычно, если не считать того, что я до этого, кажется, не был в деревянных церквях. Вообще, интересно, что севернее Кириллова, Белозерска стоят, в основном, деревянные церкви. В то время как в наших череповецких широтах - каменные. Вроде, не так далеко, а разница есть.
Полезли на самый верх. Церковь, напоминаю, 1767 года.
Где-то ступенек уже нет. На уцелевшие вставать жутковато.
Зато вид сверху отличный.
Небольшая панорамка. На фотку можно тыкнуть, чтоб посмотреть крупнее:
Вид вниз. В нижней части кадра - моя нога на бревне. Только забравшись сюда можно видеть улицу.
Мне, как и автору книги, посчастливилось пожить год в деревне с названием не менее красивым, чем "Чистый Дор " (я убежал туда после седьмого класса из большого города Челябинска к дедушке и бабушке; бежал не от города). Боюсь, что год, проведенный в ней стоит всей остальной жизни по яркости впечатлений. Красота природы, простота людей - первозданное великолепие живой и неживой природы, если так можно выразиться. Эх-х-х... Почему я прозябаю в городе? Чтение этой книги наводит на утопические мысли о возможности возврата к цивилизованной жизни. . (не хватает юношеского безрассудства и мешает множество веревочек, привязывающих нас к этому гигантскому человечнику, называемому городом).
Основываясь на своем деревенском опыте скажу, что Юрий Коваль не врет. Правда, он там, как я понимаю, вел жизнь барина, а то бы его впечатления могли бы оказаться еще более яркими. Но, по-крайней мере для горожан то, о чем он пишет - глоток свежего воздуха, а лучше сказать - ветерка.
Поначалу немного удивили лубочные иллюстрации Макавеевой, но это удивление длилось секунд 30. Просто до того я рассматривал книгу с замечательными акварелями Владимира Дугина. Жизнь в деревне сама по себе лубочная, а потому эти лубочные иллюстрации здесь к месту. Мне они не показались нарочито примитивными, а как раз такими, какие отвечают незатейливому и неторопливому описанию патриархальной деревенской жизни Юрием Ковалем. Я всегда делаю много изображений, а потом стираю лишние. На этот раз стирать их было особенно трудно - я все эти картины видел в деревне и все они мне дороги.
Теперь о полиграфии.
Сначала очень раздражал переплет - книга не открывалась. Я люблю, когда книгу не нужно ломать через колено, чтобы чего-нибудь там прочесть. В конце-концов, меня это стало раздражать настолько, что я так и поступил - с силой разогнул ее в нескольких местах так, что она перестала-таки самопроизвольно закрываться. Впервые остался недоволен полиграфией книги от ИД Мещерякова в части переплета. В остальном же все как обычно. Отличная офсетная бумага, отличная печать иллюстраций и текста. Замечательно! Немного великоват формат, на мой взгляд, но боюсь, что иллюстратору могло бы и не хватить места.
К рекомендации BiblioГид присоединяюсь без колебаний. Немного сомневаюсь только в возрасте для чтения. Боюсь, что не младшие, а скорее старшие школьники смогут оценить тексты Коваля по достоинству. А может быть лучше говорить здесь о взрослых читателях. Младшие же скорее позабавятся курьезными моментами, не более того (представляете, привозит мужик воз сена из леса зимой, а оттуда медведь выпрыгивает - он там спал, вот это да!). По поводу последнего утверждения у меня полной уверенности нет. Попробую проверить его с помощью собственного ребенка.
